— Моя сестра, — хрипло ответил он.

Сквозь туман Шеридан ясно увидел склонившееся над ним лицо Бакхорса.

— Ну хорошо, упрямый осел.

Шеридан перевел глаза на стоявшего рядом с главарем человека. Это была сухопарая горничная Олимпии, смотревшая на него с выражением дикого ужаса на лице. Бакхорс снова отвел в сторону кулак, готовясь замахнуться и нанести новый удар. Шеридан смотрел на эту чуть отведенную руку с чувством обреченности. Бакхорс вновь склонился над ним.

— Эта девка говорит, что ты врешь. Она утверждает, что вы оба вели себя вовсе не так, как ведут себя брат и сестра.

— Она ошибается, — вяло сказал Шеридан.

Бакхорс вложил в удар всю свою силу. Шеридан содрогнулся всем телом от боли и на мгновение потерял сознание. Затем он как бы сквозь дымку услышал свой собственный крик п чей-то горестный возглас и начал понемногу приходить в себя. Но тут же новый удар, от которого Шеридан задохнулся, пришелся по его виску. Он стал клониться набок, но третий удар по другому уху вернул его в прежнее положение, как куклу, которую дергают за веревочки.

Какое-то время он, видимо, находился в забытьи, но вот мрак начал рассеиваться и отступать. Шеридан открыл глаза. Перед ним стоял Бакхорс, черты лица которого расплывались, меркли и вновь возникали, словно в кошмаре.

— О, не надо, — послышался умоляющий женский голос. — Не бейте его больше.

Шеридан облизал сухие губы. Его прикушенный язык пощипывало, губы кровоточили. Он испытывал страшную горечь, так как понял своим воспаленным разумом, что защищавший его голос принадлежал вовсе не Олимпии.

«Ах так. Прекрасно. Я сейчас все скажу… Клод Николя, принц…» Шеридан закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.

— Я не буду его бить, — сказал Бакхорс. — Но пусть тогда этот ловкач ответит мне на вопрос: кто она?

— Сестра, — глухо сказал Шеридан. — Моя сестра.

Он уже напряг мышцы своего раздираемого болью тела, когда новый удар настиг его. В ушах Шеридана стоял звон, он хрипел, пытаясь поймать воздух открытым ртом, сердце бешено колотилось, сознание вновь заволокло пеленой, а в глазах зарябило от мельтешения ярких точек.

«На этот раз я все им скажу…» Бакхорс тряхнул стул, на котором сидел Шеридан.

— Она не сестра тебе. Мы все это прекрасно знаем, черт возьми. Так кто же она?

Шеридан открыл рот, но его язык еле шевелился. Сделав над собой усилие, он прошептал:

— Сестра.

Боковым зрением Шеридан заметил, что Бакхорс снова делает замах. Судорога пробежала по всему телу Шеридана, он чувствовал себя совершенно беспомощным.

«Не делай этого. Не надо. Я все скажу. Скажу», — мысленно молил он бандита.

— Ты убьешь его, Бакхорс, — раздался чей-то далекий голос. — И мы не сможем выбраться отсюда.

Шеридан приготовился к удару, но его не последовало.

— Выберемся. Я придумаю что-нибудь, — послышался голос Бакхорса.

— Да, как же, черт бы тебя побрал. — В голосе, принадлежавшем, по-видимому, Колу, звучало нетерпение. — Таким образом ты все равно ничего не добьешься от него. Он скорее сдохнет, чем что-нибудь тебе скажет. Да он, похоже, уже ничего и не может сказать!

— Так что же ты предлагаешь? Выбивать признание из нее, из этой девчонки?

Шеридан подавил приступ тошноты, подкатившей к горлу, и поднял голову.

— Нет, я знаю другой способ, более надежный, и, главное, этот парень останется жив. Он скажет нам все, если эта девица действительно чего-нибудь стоит. Мне надо только полотенце и немного воды.

Бакхорс сильно толкнул спинку стула, на котором сидел Шеридан, и тот больно ударился затылком о переббрку. У него закружилась голова.

— Тогда сходи и принеси все, что тебе нужно. Бакхорс похлопал Кола по спине.

Шеридан еле слышно вздохнул, чувствуя огромное облегчение от того, что его прекратили бить. Он сидел, опустив голову; все его тело горело огнем. Вокруг него двигались и разговаривали какие-то люди, но он не обращал на них никакого внимания, сосредоточившись на резкой боли, которую ему причинял каждый вдох и выдох.

— Я не буду бить тебя, — сказал Кол, ухмыляясь.

«О Боже», — всполошился Шеридан, и его сердцг учащенно забилось. Он закрыл глаза.

— Несите все это сюда. Ставьте. Вот так, — раздался снова голос Кола, обращавшегося к вошедшим матросам.

Шеридан замер, с ужасом ожидая, что последует дальше. А Кол нарочно тянул, разглагольствуя о синяках и ссадинах Шеридана, оставшихся на его теле от побоев Бакхорса.

— Ну ладно, приступим, — наконец мягко сказал Кол. — Итак, мистер Дрейк, кто эта маленькая леди?

Шеридан открыл глаза и взглянул на рослого уголовника, а затем перевел взгляд на полотенце, ведро с водой и кувшин. От дружеского тона Кола по его спине забегали мурашки.

— Значит, вы не хотите говорить на эту тему, я правильно вас понял? — Кол покачал головой. — Ну как вам не стыдно. Вам должно быть чертовски стыдно!

Он склонился над Шериданом и положил ему на лицо развернутое полотенце. Послышался звук льющейся воды, и Шеридан ощутил, как струйки побежали по полотенцу, пропитывая ткань.

Сначала он почувствовал только прикосновение влажной материи к лицу, которая приятно холодила его воспаленную кожу.

Но затем Шеридану стало трудно дышать. Влажное полотенце плотно облегало его лицо, и при каждом вдохе ткань засасывало в ноздри и в рот. Вскоре вода начала сочиться, проникая струйками в его носоглотку. Шеридан проглотил воду и закрыл рот, пытаясь дышать носом, но кто-то наклонил назад его стул, схватил Шеридана за волосы, запрокинув его голову, и Шеридан почувствовал, как струйки воды текут по его лбу и щекам. Он сделал вдох и захлебнулся.

Шеридан начал вырываться, судорожно дергаясь и пытаясь освободиться от руки, вцепившейся ему в волосы.

«Я скажу тебе! Все скажу! Все скажу!» — стучало у него в голове.

Он еще не произнес ни слова, а только захрипел, но стул тут же опустился на все четыре ножки, а с лица Шеридана убрали полотенце. Он нагнулся, кашляя и хватая ртом воздух.

— Она не стоит таких мук, правда? — ласково спросил Кол. — Убей меня, но никто в целом мире не стоит таких мук.

Шеридан был не в силах поднять голову, но он взглянул исподлобья в угол каюты, туда, где сидела Олимпия. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых отражался животный страх. Все пропало.

— Уф-ф! — тихо выдохнул Шеридан, чувствуя, как последние силы покидают его. Он понял, что она сдалась, она сломлена. А значит, его молчание бессмысленно. Она все равно сейчас признается во всем.

«Я скажу им все», — решил он.

— Так кто же она? — прошептал Кол.

«Вот сейчас, сейчас я им все скажу». Послышался плеск воды, наливаемой в кувшин.

«О Боже, смилуйся надо мной. Я скажу, я все скажу…»

Глава 12

Олимпия вздрогнула от испуга, когда хлопнула дверь каюты. Она панически боялась Бакхорса, до смерти боялась всех этих уголовников и ничего не могла с собой поделать. Она молча наблюдала за тем, как плотный коренастый Бакхорс всем своим телом навалился на Шеридана и припечатал его к стене. Она молча наблюдала за тем, как Кол накрыл лицо Шеридана, запрокинул его голову и начал лить сверху воду. Она видела, как задыхался Шеридан, как дергался, хрипел и бился в судорогах. Но у Олимпии было такое чувство, будто ее отделяет от всего происходящего стена из толстого стекла.

Звук шагов возвращающегося Бакхорса вывел ее из оцепенения, и новая волна животного ужаса захлестнула девушку. Она съежилась и прижалась спиной к стене, но Бакхорс лишь скользнул по ней взглядом и остановился перед Шериданом. Тот сидел, опустив голову, чуть нагнувшись вперед, насколько это позволяли веревки, которыми он был привязан к стулу. С его волос на обмякшее тело стекала вода.

— Ты вроде бы не собирался убивать его, — резко бросил Бакхорс своему подручному.

— Он жив, — отозвался Кол.

— Но он же не дышит!

Кол толкнул ногой стул, и Шеридан упал вместе с ним на пол с глухим стоном. По его телу пробежала судорога, и он закашлялся.