— Шагай! Отпускай руки!

Его бушлат лопнул на плечах по швам, когда он, вытянув вверх руки, схватил Олимпию. Рухнув на дно шлюпки и увлекая ее за собой, Шеридан чувствовал адскую боль в груди, его ребра хрустнули, и ему на мгновение нечем стало дышать.

— Молодец! — воскликнул он и зарылся лицом в ее волосы. — Ты справилась, ты сумела сделать все как нужно! Ты великолепная принцесса, черт побери!

Последние слова он произнес еле слышно, чувствуя, как дрожит все ее тело, пряди влажных волос хлестали его по лицу на штормовом ветру. Он порывисто обнял ее и отпустил.

Тем временем Бакхорс перелез через борт и начал спускаться по шаткой лестнице. Увидев это, Шеридан почувствовал, что в него неожиданно вселился дьявол.

Со злобной ухмылкой на губах он выпустил из рук руль, и шлюпка отошла от корпуса судна, сместившись в сторону от лестницы. Бакхорс, глянув вниз через плечо, сердито заорал, и Кол наставил пистолет на сидевших в лодке Шеридана и Олимпию.

Но тут случилось то, что предсказывал Шеридан. Якорная цепь не выдержала силы натяжения и лопнула, судно накренилось, лестница закачалась. Бакхорс судорожно ухватился за висевший рядом канат, ноги его соскочили с перекладины, и он потерял точку опоры. Теперь главарь висел над морской пучиной, вопя не своим голосом и дергая ногами.

— Отчаливаем! — заорал Шеридан и бросился к рулю. Лодка медленно отвалилась от кормы нависшего над ней судна и начала удаляться от него. Шеридан, оглянувшись, увидел, что Бакхорс все еще неистово бьется, уцепившись за канат и зависнув над пучиной. Кол, ухватившись за веревку, пытался выручить своего главаря из беды. А вся остальная команда рассыпалась по кораблю, видя, что тот сорвался с якоря и идет полным ходом кормой вперед на рифы.

Внезапно раздался негромкий выстрел, заглушаемый завываниями ветра и шумом волн. Но пуля прошла мимо плывущих в лодке.

— Я предвидел это! — воскликнул Шеридан. — О Боже, я знал, что корабль сорвет с якоря. Так им и надо. — Он дотянулся до ведра, плававшего на дне, где уже плескалась ледяная вода, и бросил его Олимпии. — Вот к чему приводит анархия, принцесса. Живо вычерпывайте воду!

Глава 13

— Куда мы плывем? — вскричала Олимпия. — Разве мы не возвращаемся на судно?

— К этим псам, сорвавшимся с цепи? — отозвался Шеридан, переходя к борту лодки и наклоняясь над ним, чтобы уменьшить крен корпуса. — Идите сюда, на этот борт, быстро! Да вычерпывайте воду, черт вас возьми. Я же сказал!

Олимпия выплескивала воду за борт, черпая ее ведром. Ее пальцы окоченели, а руки дрожали от страха и холода. Не успела она пережить один ужас, как судьба обрушила на нее новое испытание — теперь Олимпия находилась посреди бушующих волн, так что со всех сторон, куда ни глянь, ее окружали пенные гребни, словно живые существа, вздымаясь над головой девушки и обдавая фонтанами брызг.

— Скажите, мы плывем к земле? — в отчаянии вновь закричала она. — Что мы делаем?

Шеридан оглянулся на «Федру». Когда он вновь обратил свое лицо к Олимпии, то показался ей настоящим морским дьяволом — в шерстяной шапке, из-под которой торчали его длинные влажные волосы, с улыбкой на губах посреди этого хаоса вздымающихся волн. Его глаза были сейчас цвета ледяной воды.

— Один Бог знает, — прокричал он. — Но по крайней мере нас теперь не пристрелят, как собак, недрогнувшей рукой такие типы, как этот мистер Бакхорс.

Олимпия продолжала старательно вычерпывать воду, время от времени бросая взгляд через плечо на удаляющуюся «Федру». Со шлюпки, окруженной бушующей стихией, были теперь хорошо видны лишь высокие мачты судна. Порывы бешеного ветра развернули несколько парусов, и они развевались, словно белые цветы на фоне серого непогожего неба.

— Но что будет с «Федрой»? Она разобьется о скалы?

— Откуда я знаю? Вероятно, они до сих пор спорят об этом.

Олимпия замолчала, сжав зубы. Порывистый ветер бросал ей в лицо ледяную крошку, больно коловшую ее нежные щеки. Снова взглянув на судно, она увидела, что на нем развернулись почти все паруса, закрыв мачты.

— Но что будет с Мустафой, если «Федра» действительно разобьется о скалы?

Шеридан ничего не ответил ей. Закинув голову, он взглянул на парус шлюпки и вытер ладонью капли морской воды с лица.

— Неужели вы вот так просто бросите его? — вскричала она.

— Конечно. Осмелюсь заметить, в этой ситуации я совершенно бессилен.

— Мы должны вернуться! Мы сможем победить Бакхорса!

— Вы что, с ума сошли? — Большая волна, накатившая на них, обдала фонтаном брызг брюки и сапоги Шеридана. — Кого вы имеете в виду под словом «мы»? Кто вступит в борьбу с Бакхорсом?

Глаза Олимпии сверкали гневом.

— Я имела в виду, конечно, не вас, вы — всего лишь подлый трус!

— Совершенно верно. Если бы у меня была возможность выстрелить в спину Бакхорса, причем наверняка, я бы сделал это. Но мне вряд ли представится подобный случай.

— Вы не можете бросить Мустафу в беде, — взвизгнула Олимпия.

— Я не вернусь на корабль! — заорал Шеридан, выходя из себя. — Пираты собирались убить нас, черт бы вас побрал! И вообще, мы пойдем ко дну, если вы будете вычерпывать воду из лодки такими темпами!

— Он же ваш друг! Ваш многолетний спутник! Если бы в вас было хоть что-нибудь отдаленно напоминающее настоящего мужчину… — Олимпия замолчала и начала неистово работать ведром. — Что будет с ним, если корабль разобьется?

— Я ничем не могу помочь этому проклятому кораблю. — Шеридан вдруг согнулся в три погибели и зашелся в сильном кашле. — Жадные… ублюдки… — продолжал он, восстанавливая дыхание. — Они сами подписали себе смертный приговор. Они не могли потратить полчаса на то, чтобы закрепить цепь, им не терпелось добраться до этих чертовых драгоценностей.

— До моих драгоценностей?!

— Вы слышали, что я вам сказал? — заорал снова Шеридан. — Они… — Голос его сорвался, и он снова закашлялся, схватившись обеими руками за руль, а затем хрипло продолжал: — Они собирались убить нас! У меня появилась возможность спастись, и я воспользовался ею. — Шеридан судорожно вздохнул. — Я не собираюсь возвращаться и рисковать своей головой даже во имя милосердия. Мустафе не следовало пускаться в погоню за мной, и он это отлично знал. Впрочем, как не следовало этого делать и вам вместе с вашей худосочной маленькой шлю… девицей, которая проболталась Бакхор-су о том, что вы не моя сестра. — В лице Шеридана в эту минуту было что-то дьявольское. — Пусть эта сучка утонет, черт с ней.

— Вы… вы мне омерзительны! — воскликнула Олимпия, продолжая в бешеном темпе вычерпывать воду. — Омерзительны! Вы — подлец!

— Прекрасно. У вас, оказывается, живой ум. Но вам придется смириться с моими недостатками, если вы хотите выжить.

— Трус! Трусливая свинья! Глаза бы мои на вас не глядели! — Олимпия швырнула в сердцах ведро и сжала озябшие пальцы в кулачки. — Я бы… — внезапно она зарыдала и отвернулась от него, подставив лицо ледяному ветру. — О Боже!

— А ну за работу! — прикрикнул на нее Шеридан резким тоном. — Черпайте воду!

Несмотря на свое громкое заявление, Шеридан старался держаться поблизости от «Федры», не выпуская судно из виду. Он делал это, конечно, не потому, что его волновала участь тех, кто находился на борту брига, нет, он просто не лукавил перед принцессой, когда говорил о своих планах. Их действительно не было, он не знал, что делать дальше.

О высадке на берег не могло быть и речи. Там их поджидала еще по крайней мере дюжина отпетых уголовников, которые запросто могли убить их, увидев, что «Федра» идет ко дну. Если же кораблю удастся спастись, то Бакхорс — или Кол, если главарь по воле провидения все же упал с лестницы и погиб, — обязательно доберется до этих скал в поисках спрятанных сокровищ и, конечно, его самого, Шеридана.

Шеридан был абсолютно уверен в том, что эти два головореза задумали массовую расправу. Он видел пистолеты, которыми вооружались Бакхорс и Кол, собираясь высадиться на берег. Вообще-то Шеридан не имел никаких оснований винить их в подобных преступных замыслах, потому что с точки зрения подлеца бандиты были совершенно правы и поступали мудро. Им надо было избавиться от всех свидетелей, чтобы, вернувшись на корабль, спокойно заявить, что они не нашли никаких драгоценностей. Прекрасная идея! Зачем делить добычу на всех, когда можно этого не делать?